На скалах Валаама (стр.47)

Опубликовано: 27/09/2013 Читателей: 1753


      Я позволю себе привести несколько строк довольно длинного стихотворения, произведения инока валаамского о. Петра. О. Петр теперь уже рясофорный монах и живет в скиту Александра Свирского, собираясь принять полный иноческий чин. Вот начальные строфы его произведенья:
О, дивный остров Валаам!
Рука божественной судьбы
Воздвигла здесь обитель рая,
Обитель высшей чистоты.
Обитель чудную, святую,
Жилище избранных людей,
Обитель, сердцу дорогую,
Обитель мира от страстей…
Богоизбранная обитель!
Пречудный остров Валаам!
Тебя дерзнул воспеть твой житель:
Прими его ничтожный дар!
Не знаю, как воспеть сумею
Твои долины и поля,
Твои леса, твои заливы,
Твои священные места.
Мне перечесть не хватит силы
Твоих подвижников святых,
Но их поросшие могилы
Легко пополнить могут стих.

      Я не знаю, кто был в миру о. Петр, но несомненно, что он горячо любит свою обитель, что душа его не лишена восторженных порывов, – качество редкое для валаамскго инока.
Он восклицает, например:
Я о тебе сказать не смею:
Ты так прекрасна, хороша!
Сложить я песни не умею:
Перед тобой она бледна.

      Можно, пожалуй, подумать, что в этих горячих строках о. Петр воспевает свою возлюбленную, которая „так прекрасна, хороша.“
Далее о. Петр описывает далекое прошлое обители.
Но было здесь иное время:
Стояло капище богов,
И жизнь греховная кипела
Под оком бдительных жрецов и т. д.

      Оригинальным печальным напевом поют монахи эти строки, а пароходик пыхтит, медленно рассекая воды пустынных проливов. Кругом тишина такая глубокая, что между пеньем строф слышно, как плещутся волны в открытом просторе Ладоги, как гудит сосновый лес своими зелеными иглами, как ручей журчит, сбегая по черной трещине утеса в тихия воды. Прокричал куличок в отдаленной лагуне, и дикая утка-нырок шлепнула об воду крыльями. Мы проходим узкой канавой, дно и бока которой выложены плитами дикого камня. Это сооружение – работа иноков валаамских. С одной стороны её – высокая отвесная стена и на ней надпись: „Сооружена сия канава 1865 г.“; с другой – низенькие каменистые островки. Наконец, мы выезжаем из пролива. Ряд обширных лагун, скалы кругом, море в разрезах скал.
– Вон маяк торчит! – показывает пальцем мальчик-монашек…

      Впереди, на угловом утесе, окруженном лесом, стоит на подпорке большой белый фонарь, утвержденный на груде скал.

      Мы – в обширном Никоновом заливе, глубина которого доходит до 40 саженей. Когда на озере буря, маяк призывает корабли в тихий залив. Влево деревянная пристань, на берегу домик для рыбаков. Тихо подошел пароходик к пристани. Как раз в это время полил сильный дождь, и рыжий певчий с ловкостью петербургского приказчика стал предлагать девицам свою суконную хламиду.
– Ах! как я вас сожалею! – тянул он на разные лады.

      Девицы жались друг к другу, повизгивали, а рыжий все тянул о своем „сожалении“. Черный певчий взял его за рукав и, сказав „будет“, потянул его в гору, где стояла часовня Андрея Первозванного.

Автор:

Представьтесь, пожалуйста:
* Размер сообщения ограничен (400 зн.)
Код защиты: =>