На скалах Валаама (стр.26)

Опубликовано: 27/09/2013 Читателей: 2000


      Я посмотрел в пролет. Виден весь монастырь с своими многочисленными постройками, пролив, пристань, пароходик „Святитель Николай“, попыхивающий дымком у пристани, возле него два маленькие монаха. Посреди тихого пролива недвижно стоит сойма.
– На этом-то колоколе – сказал вдруг о. Федул – чудо оказалось!
– Чудо?
– Вера дивная, горами двигающая. Потому состоим мы в отсечении воли своея и что приказано нам – исполняем, ежели и не разумеем, а оп вере все нам дано есть…

      Сказав такую длинную фразу, о. Федул перевел дух и уставился на меня глазами, ожидая, какое впечатление произвела на меня его речь.
– Какое же чудо-то?
- Ну, чудо оно, положим, не чудо, а и чуду не уступит. У нас ведь как… Пришел человек в монастырь, – сейчас спрос: что работать знает… Ну да мало кто знает, – все мужички больше… Ну, сейчас его к делу и приспособят, и присматривается мужичок… Сейчас о. игумен и посылает на послушание: иди, мол, и орудуй… Тот, хоть и не умеет, а идет – поковыряется и сделает. Потому вера да молитва… Так вот и о. Леонид теперь – в кузнице… Литейщиком был и возревновал: мало, говорит, мне дела в литейной. Пошел к о. игумену… – „Благословите, батюшка, в кузнице поработать“. – О. Дамаскин и благословил… „Иди, говорит, только духом не возгордись…“ Ладно… Ну, работает там подковки, гвоздочки и все такое… А к тому времени привезли из Питера колокол в тыщу пудов – вот этот самый… Привезли этто из Питера колокол и ввезли на гору, поставили у часовни… Надоть теперь его на столбы повесить, потому собор еще не начинали сооружать, а только материалы заготовляли. Как на грех, хозяин-то кузницы, монах, в больнице лежал. Вот игумен Дамаскин и посылает казначея к о. Леониду… – возвеси ему, говорит, чтобы сковал восемь хомутов, чтобы колокол на столбах держали… Пришел о. Казначей к о. Леониду и возвестил ему: – Благословил тебя игумен хомуты для колокола ковать… – О. Леонид гвоздочки да подковки ковать только и умел… Убоялся, заплакал… – Не могу, говорит, я сей послушание принять… Не токмо што, говорит, ковать, а и видать-то не видал, какие такие хомуты бывают!! – Пошел о. казначей к игумену и возвестил… – Иди и возвести, говорит игумен Дамаскин, чтобы делал хомуты… благословляю я его. – Пошел о. казначей… О. Леонид плачет, в ноги кланяется игумену, чтобы снял с него послушание… Возвестил игумену о. казначей. Подумал о. Дамаскин… на молитву стал… – Иди, говорит, возвести о. Леониду: сделает он хомуты… благословляю я его… Только чтобы духом не превозносился. – Что ты будешь делать?.. поклонился о. Леонид… – Принимаю, говорит, благословение… стану делать хомуты… Только покажите, какой вид-то у них, у хомутов-то… – О. казначей рисовать умел… стал ему на бумаге показывать… – И што только исделалось тут со мной… – сам так о. Леонид рассказывал: – точно просветление меня вдруг осияло… – Что же бы выдумали, – вдруг воззрился на меня о. Федул, – ведь состроил хомутыт-то… да расчудесные… Мастера из Питера приезжали – дивились. Барину одному сказывал я, так он мне такое слово сказал, такое слово… и-и… Обида – вот что…
– А что?
– Да чудно больно… прямо видно, что изувер. Это, говорит, сотрясение в нем было… ровно во сне… Побоялся игумена да со страху и сделал… А?.. со страху!!? А вы, как думаете?

      Я промолчал.
– Так-то лучше, чем зря трепать-то. А дело-то простым-просто… Вера… откровение… Иди, куда приказывают, делай, что возвестят. Сооружай хомуты – и соорудил… В сумление-то он не вошел, а во всем на Бога положился да на игумена-батюшку… Мы все так… Потому и процветаем во благолепии, и нет лукавства в нас. Словесами не кощунствуем, потому что в отсечении воли пребываем.

      О. Федул умолк и стал ковырять пальцем в своем длинном носу.

      Под нами, на крыше собора, ворковали голуби, разморенные жарким солнцем, немолчно чирикали воробушки, а над куполами с визгом и верестом носились стрижи, опускались на огненные сквозные кресты, пролетали в широкие просветы и вдруг целой стайкой пропадали за колокольней…

      Эти свободные птицы, веселые, звонкие, и этот угрюмый о. Федул, гордый сознанием своего обезволения, – как странно это сопоставление!
– Выше полеземте… – сказал о. Федул. – Что это вы на птиц-то загляделись? мало ли их везде… Вы вот на скиты-то с колоколенки гляньте, посмотрите, где наши схимонахи обретаются, как они в лесах живут, точно звери полевые, да хвалу Богу воздают…
– Да молчат?..
– Да… и молчат, потому в отсечении воли. Молчи – и молчит. Вот у нас теперь в Предтеченском скиту схимонах Василиск второй год молчит…
– Только-то…
– А что?.. и больше промолчит… И сорок лет промолчит, и пятьдесят промолчит… Сколько игумен накажет, до срока и молчать будет, и радостно ему будет… Слыхали небось про схимонаха-то Иоанна, на Предтеченском-то острову жил?
–И слыхал, и читал…
– А!.. вот видите… У нас как? Любил он с добрым человеком поговорить… А у о. Дамаскина покойного все на виду, и задумал испытать…
– Да что же испытывать? Ведь и раньше о. Иоанн был великий подвижник…
– Да… – задумался о. Федул. – Так-то оно так, да о. Дамаскин мудрейший был: хотел в еще пущие подвиги его внедрить. Призвал да и говорит: – Считай себя недостойным с людьми говорить – молчи! Разрешаю тебе с Богом беседовать да, когда придется, со мной али духовником… – Да 14 лет так-то.
– Я читал, 9 только.
– Девять?.. нет, брат, – неверно. Четырнадцать, хоть у игумена спроси, – четырнадцать целых лет. Ну, а потом игумен-то батюшка, чтобы смирение-то пуще испытать, и говорит: – „Недостоин ты, говорит, такой великий подвиг нести… Говори опять, как и обычно“… – И не возроптал тот, и опять по прежнему говорить стал. Ну-ка? у вас-то есть такие?.. – сделал вызов о. Федул.
„Нет, думалось мне, таких у нас нет“.

      Мы влезли на самую высь. Над нами был еще один этаж, где стоит зрительная труба. Здесь я натолкнулся на один характеризующий валаамских монахов факт… Назначенный к трубе послушник поднимался в это отделение.
– Позвольте и мне с вами… – попросил я его.
– Нельзя… Игумен только меня благословил.
– да меня игумен на все благословил…
– Не могу… я волен делать только то, на что благословение получил. У нас распоряжения не было пускать к трубе.

      О. Федул похвалил послушника.

Автор:

Представьтесь, пожалуйста:
* Размер сообщения ограничен (400 зн.)
Код защиты: =>