На скалах Валаама (стр.40)

Опубликовано: 27/09/2013 Читателей: 1792


      Хозяин-механик, заведующий мастерскими, благословил брата Артемия показать мне водопровод.

      Мы спустились в нижний этаж, прошли мимо бани. Брат Артемий отворил дверь, и я увидал перед собой узкий, уходящий в темную глубину тоннель. Внизу ничего не было видно. Полосы света, проникавшие сверху, сквозь ряд окон, проделанных в горе, в глубине которой шел тоннель, тускло освещали бесконечные ступеньки.
– Осторожней! – сказал брат Артемий. – В горе до 30 сажен…

      Мы стали постепенно сходить вниз, в бесконечную, как мне казалось, глубь земную. С пролива монастырского видна высокая, сажен в 30 гранитная скала. Ее-то и прорвали порохом, в ней-то и устроили водопровод все те же валаамские монахи, которые за всенощным бдением в темных уголках собора, припав к каменным плитам, смиренно перебирают четки.
– В этой лестнице 142 ступени, – тихим голосом шепчет брат Артемий.

      С правой стороны лестницы тянется стержень поршня, составленный из многих отдельных стержней; слева лежит труба, по которой бежит вода в гору.

      На этот раз баки были полны, и водопровод не работал. Узкий, едва освещенный тоннель тянулся вниз постепенно суживающимся коридором. Наконец мы спустились. Брат Артемий приподнял последнюю ступеньку лестницы, и я увидал, что в этом месте труба соединялась с крошечным цилиндром (насосом).
– Тут клапаны. Когда портятся, развинтим трубу и починим… Здесь зимой, ежели замерзает клапан, печку ставим… А вот колодезь.

      Тоннель кончается небольшой камерой, выложенной кирпичом и покрытой слизью и водяными каплями. В полу камеры „окно“ в 4 квадр. арш., закрытое деревянной решеткой.
– Не угодно ли взглянуть… Не глубоко – сажени четыре… – спокойно сказал брат Артемий, поднял решетку и, став на колени у края „окна“ , стал глядеть в темную глубину колодца, где не виделась, а скорее чувствовалась черная поверхность холодной воды.

      Я вспомнил, какая длинная дорога ведет к этому месту, и с чувством нервного, непонятного страха стал всматриваться в глубину.
– В гранитной скале этот колодец прорван, – сказал брат Артемий. – Сажени на две от берега в него ведет из озера труба.…

      Осмотрев всё грандиозное сооружение водопровода, я проникся глубочайшим уважением к тем рукам и голове, которые положили силы свои на это трудное дело.

      Инициатором этого перла валаамских сооружений, этого яркого знаменателя силы духа иноков валаамских был настоятель Дамаскин: он изыскивал средства, как бы поднять воду на гору. Мысль его привел в исполнение иеромонах Ионафан.

      Монахи рассказывают, что один инженер просил вознаграждения в 10,000 р. за план и руководство сооружением водопровода. Иг. Дамаскин со вздохом сказал: – „где нам, беднякам, такими деньгами швыряться,“ – и отверг предложение инженера. Энергичный и мудрый старец решил действовать хозяйственным образом. Инженера он нашел из своих же монахов. Им, был иеромонах Ионафан, помощник Дамскина. Это был знаток механического дела, долгое время живший на одном петербургском заводе. Он один, можно сказать, вынес на своих плечах всю трудность сооружения. Он начертал план работ, он руководил работами, он вполне заменил предлагавшего свои услуги десятитысячного инженера. Весь монастырь работал под его руководством, и в результате четырехлетней работы явилось чудо, да! чудо для Валаама, которое настолько потрясло монахов, что и теперь даже, – 33 года спустя, иноки восхищаются своим водопроводом и спешат обратить на него внимание заезжего богомольца. Водопроводу своему рады они не как знамению силы своей, а как ребята замысловатой игрушке. Они не приписывают этого сооружения своему „скудоумию“, они почти ничего не говорят о том, каък происходили работы, они забыли имя строителя и, как древние, свой подвиг, подвиг человека своей среды, приписывают лицу, под управлением которого они жили.
– При иг. Дамаскине сооружено… Он, батюшка, такую штуку воздвиг.

      Прочтите книги, изданные Валаамским монастырем, и вы не найдете имени строителя: о нем сказано вскользь.
„В 1860 году о. Дамскин начал и в 4 года кончил весьма важное для монастыря и замечательное само по себе сооружение“.*)

      Только и всего, что „замечательное само по себе“. Смирение поразительное! Я, конечно, встречал кой-какие несимпатичные черты в монахах валаамских, но совесть моя позволяет мне сказать, что на Валааме я встретил целую массу таких черт, которые заставляют отнестись к обитателям скал гранитных с глубочайшим уважением.

Автор:

Представьтесь, пожалуйста:
* Размер сообщения ограничен (400 зн.)
Код защиты: =>