На скалах Валаама (стр.4)

Опубликовано: 27/09/2013 Читателей: 2330

– Ягоды тоже много разной там, – рассказывает странник с заплатанной кожаной сумкой на спине. – Идешь по лесу, а под ногами-то кррр-кррр… брусника лопается. Присел было я да рвать… во-кольки нарвал… Слышу вдруг, позади меня как ахнет глас рыкающий: – «С благословления али без благословления?..» – Ну, думаю, нагреет он меня по загривку, с монашеской пищи-то… «С благословления, говорю, отец честной!» – «Ну, то-то, говорит, а то у нас без благословления не моги!..»
– Да, у них строго… Нащот табаку ежели – духу не выносят. – Сами-то не потребляют, им и чувствительно… Как услышат, два послушничка в келейку – ревизия… все перевернут… да! ну, уж коли найдут, тогда, брат…
– Что тогда?..
– А вот что. Первым долгом приглашение: не угодно ли вон… на пароход… Нет ежели парохода, на своем пары разведут и на берег, в Сердобыль привезут… там и выпустят – ступай на все четыре стороны… А до Питера верст пятьсот… вот и при. Хорошо теперь машина ходит, а вот когда ее не было-то?..
– Да!.. Вот однажды случай со мной был замечательный… – сообщает молодец в лаковых сапогах. – Чуть было не упекли. Курил я в те поры махорку… хорошо-с… Приехали мы с дяденькой в монастырь, келейку заняли, ну, самоварчик. Принес монашек самоварчик, поставил. Только, смотрим, вытянулся в струну и головой эдак все, во все стороны… Что с им, думаем, такое случилось?..
– У вас, говорит, нечисто…
– Как, то-ись, не чисто? спрашиваем. Мы пыли с собой не возим.
– Нет, говорит, не то… Вы, говорит, с табаком приехали… вам, говорит, сейчас строгий осмотр будет. А дяденьки-то из кельи выходили к мощам прикладываться наперед. Глянули на меня да и говорят: – Ты, Андрюшка, курил, а? сказывай, говорят, курил? Кайся! говорят. – Не курил, говорю, дяденька! – Врешь, говорит… – Ей Богу, говорю, не вру. – Клянись, говорят. – Поклялся. Что ты тут будешь делать? А послушник свое тянет: моя обязанность, говорит, донести по начальству. Я ему целковый.
– На, говорю, только не тревожь начальство. Разрази меня Бог, говорю, чтоб, говорю, потопнуть мне на озере, ежели курил!.. Не верит и денег не берет. Ну, хорошо… пришли, осмотрели, не нашли табаку.
– Как же это так? – спрашивает кто-то.
– Это, видишь ли, от поддевки моей больно ранило – пропиталась она…
Вечерело. Совсем утих ветер, только волны реки, подчиняясь влиянию неспокойного озера, все еще поплескивали в берега. Холодел воздух, и высокие мачты и шпили барж и сойм горели огнем, озаренные красными лучами потухавшего солнца. С берега доносилась до нас песня фабричных, один мотив только. По временам прокатывался по реке грубый голос барочников, и закопченный шипящий «буксир» тянул мимо нас серые, неуклюжие баржи. На бледном небе в разных местах появились белые точки звезд: они ждут, скоро-ли пропадут на западе оранжевые полосы. На берегу мелькнул огонек: должно быть, жена, фабричного зажгла лампочку в своей убогой квартирке. Затихла фабрика; высокая, в небо уходящая труба перестала выбрасывать черные клубы дыма. На берегу, у самой реки, еще огонек блеснул и отразился в воде.
Возле нашего парохода стоит на якоре пароход «Нева».
– Еще вчера на Свирь пошел да воротился… насилу-насилу из озера выбрался, швыряет… – говорит кто-то.
– Якорь подымают… никак сыматься хочет!..
На пароходе воротом вытаскивали из воды тяжелый якорь. Видно, как звенья цепи медленно пропадают в темном отверстии борта… Свисток.
– Счастливого пути! – крикнул кто-то с нашего парохода.

С «Невы» замахали картузами. Длинный, невысокий пароход круто повернул и медленно двинулся в озеро.
– Покачает его знатно! – говорит кожаная куртка. – Ну, а мы, должно, до утра простоим.
Стало снежно. Смолой обдавало от стоявших около барж и сойм. На отдаленной барже, на самом шпице затрепетал зеленый огонек – сигнал, а высоко над ним уже горели звезды. На пароходе тишина невозмутимая, хотя на нем около пятисот человек.

Автор:

Представьтесь, пожалуйста:
* Размер сообщения ограничен (400 зн.)
Код защиты: =>