На скалах Валаама (стр.52)

Опубликовано: 27/09/2013 Читателей: 2123


      Вон раскинулась на берегу картина царства каменотесов. Рубят гранит, шлифуют, пилят. Все тише и тише постукивают молотки, монахи-трудники и финны-рабочие уже подолгу засиживаются на гранитных глыбах. Тишина, сон, дрема ползут по воде из темного леса. Скоро доползут они до собора, служка ударит в колокол, и день кончится… кончится день на Валааме, а там позади, на островах, точно заря встает, точно ночь и не заглянет туда. Там открытое озеро, там еще солнце чуть-чуть выглядывает из за водяной полосы.

      Быстро иду я по убитой дороге во мрак и дрему лесных недр. Вот монастырское поле. На нем еще зеленеет ячмень, но часть его уже сжата. Дорога ворочает вправо, ползет в гору. Я чувствую под ногами гранит. На повороте дороги, влево, высокая сосна. Начался лес. На дороге еще светло, но возле корней мрак сгустился, сгустился так сильно, что вот разлетится в стороны и скроет в себе все: и меня, и дорогу, и все, что я позади себя оставил.

      С холма вижу я, как передо мной извивается дорога, вижу, как на поворотах дремлют сосны. В широком просвете видно далекое небо и на нем беловатые точки звезд. Над моей головой зашумела крыльями птица и затерялась в вершинах. Лес слева поднялся на высокую гранитную стену; точно в пропасть какую-то опустилась дорога, и я почувствовал себя потерянным перед громадной скалой, на которую убежал лес. В стене надпись: „Проведена сия дорога 1865“. Этот год мне кажется почему то очень далеким.

      Перехожу через каменный мост. У моста часовня. Вижу образ Богоматери, ленту на нем, старенький подсвечник и бегу дальше. Лес, все тот-же молчаливый лес, все те же на поворотах исполинские сосны. Влево сверкнула лагуна. Вон прорезанное канавой поле. Слышится звон бубенцов, треск валежника, – и вдруг передо мной выходит на дорогу монастырская лошадь и сует мне в руку мохнатую мордочку, прося хлеба. Вон на полянке точно вдруг вырос передо мной высокий гранитный крест.

      „Сей крест поставлен трудами Валаамской братии совместно с иг. Дамаскином 186… года“ – читаю я, и на меня опять пахнуло стариной, и величавый образ Дамаскина точно отделился из сгустившегося лесного мрака. Отшельники, когда-то скитавшиеся в этих лесах, начинали мерещиться мне между ветвей, в просвете далекого неба. Я был в каком-то напряженном состоянии, точно ожидал, что вот-вот встанет передо мной на пустынной дороге высокая фигура схимонаха и костлявой рукой удержит меня, не допустит в мирные скиты иноков.

      Опять на повороте дороги часовня. Между деревьями на горке забелеется каменная стена скита с башнями по углам. Калитка заперта. Я вижу пустынный двор и красивый храм посреди.

      Влево, в лощине, огород, обнесенный черным деревянным забором. Где то внизу сверкает вода, а в стороне, в роще, чернеет чья-то могила. Через огород прошел я на пустынный двор скитский. На дворе ни души.

      Я хотел было идти к кельям, но в эту минуту из храма появился схимонах и пошел на меня.
– Поздненько вы… у нас трапезуют… Издалече?
– Из Москвы.
– А… далеко. От нас все далеко. От земли дальше – к небу ближе…

      Он указал пальцем в небо.
– Пойдемте… покажу храм.

      Мы вошли.

      В полусвете храма я заметил только величавые фигуры иноков на колоннах. У клироса, перед ореховым с золотом иконостасом, – аналой и на нем псалтырь.
– Только что читать кончил… – сказал схимонах. – День и ночь читаем мы по 2 часа.

      Псалтырь был раскрыт, и я прочел на желтых листах его: „Скажи мне, Господи, путь, в оньже пойду, яко к Тебе взях душу мою“.

      Мы вышли из храма.
– Вы точно в крепости… – указал я на стены и башни.
– От греха оплот. С кем нам воевать… В лесу живем, по чапыге ползем… незаметно, тихо… Ан к могиле-то и подполз… и зарыли. Вот и вся наша жизнь.

      Я ужаснулся, как хладнокровно говорит схимонах эти слова. Точно на то и явился человек в мир, чтобы в лесу жить и тихо, незаметно ползти к могиле.

      И мне весь этот скит, затерянный в лесах валаамского царства, представился огромной могилой, в которой с разных концов ползут схимники, накрывшись длинными мантиями. Живет человек в глуши, роет землю, возделывает овощи, питается ими, читает псалтырь, слепо глядит во мрак обступившего его леса и вдруг незаметно подползает к могиле, и его зарывают.

Автор:

Представьтесь, пожалуйста:
* Размер сообщения ограничен (400 зн.)
Код защиты: =>