На скалах Валаама (стр.2)

Опубликовано: 27/09/2013 Читателей: 2907

Наша лодка неслась по высоким волнам реки, высоко поднимаясь на гребнях.
– Перекувырнет волной-то!.. худая лодка-то! – орали с берега оборванцы.
Пароход все приближался. Черная масса на его палубе начинала дробиться, яснеть. Уже можно различать отдельные фигуры. Виднеется остренькая скуфейка послушника; толстая фигура старика купца явственно выделяется на корме. Волны бьют в борт парохода, бегут назад, мешая нашей лодке, не пускают ее подойти.
– Эй!.. эй! штурма – ан!!.. эй! – кричит матрос, задирая голову.
Любопытные богомольцы, скучающие уже два часа на якоре, вытягивают головы и смотрят на нас где-то высоко на палубе.
– Где у ево бок-то открывается? Эй, трррап!!.. – орет матрос.
– Оттеда заходи! – кричит сверху хриплый голос.
Мы заезжаем сбоку. В боку парохода открывается дверка, матросы спускают железную лесенку прямо в лодку, и мы вступаем на пароход.
Толпа народа… Сидят, лежат, распивают чаи из жестяных чайников. Неясный гомон стоит в душном воздухе над этой густой массой народа. Пахнет жаром машины, смазочным маслом, гарью из кухни. В общих каютах 1-го и 2-го класса все занято. Прислужницы финнки, в синих юбках и красивых полосатых передниках, очень недурненькие блондинки, быстро шмыгают по лестницам. В углу под образами компания торговцев в лаковых сапогах и длинных пиджаках с жадностью пьет чай и потеет.
Благообразный черненький монашек, видом напоминающий грека, с юркими глазками, чинно раскланивается с монахом в грубой потертой ряске. Лицо у монашка изображает смирение и покорность судьбе: совсем агнец. Даже новенькая и чистенькая ряска сидит на нем особенно смирно, не таращится в стороны, не задевает за ноги проходящих. Одна ручка трет другую.
– Куда вы, отец… – заминается скуфейка и вопросительно смотрит на скромного монашка.
– Амфилохий…, – поет монашек.
– Как-с? не дослышал… – вопрошает скуфейка.
– Амфилохий… – тон в тон, с оттенком печали выпевает монашек.
– Куда же вы изволите ехать, о. Амфилохий?
– На Валаам… узреть красоту дивную, неизреченную… Господу послужить… – поет о. Амфилохий и смотрит на пассажиров.
– Так-с, – испытующе говорит Валаамская скуфья, как бы не доверяя чистенькой ряске. – Только трудно у нас, жизнь тяжелая… Труды, молитва, пост. Подвиг не всем-то достижимый и, можно сказать, для кого и невозможный…
Скуфья, очевидно, намекала на смиренного монашка.
– Для Господа… – поет тот. – Кто на Афоне бывал и на Валааме жив будет… – возвышает голос монашек.
Богомольцы с благоговением взирают на него.
– Много ли нужно нам?.. лишь бы просуществовать!!.
Скуфейка – искуситель побеждена: монашек смирением сердца покорил и получил приглашение на чай от компании торговцев.
Мы поднялись в каюту 1-го класса на корме. Бархатные диванчики заняты пассажирами. Люди все почтенные, благопристойные. Старичок в пуховой шляпе читает священную книгу; пожилых лет толстая барыня в очках дремлет, сложив на коленях пухлые руки. Толстый, заплывший жиром купец в засаленном глянцевитом сюртуке, всей своей сонной фигурой напоминающий осетра, то засыпая на мгновение, то опять просыпаясь, рассказывает пареньку свое первое путешествие на Валаам.

– Ну-с… так вот-с. – Пауза, и глаза его смыкаются. – Приезжаем… Семен Иваныч сичас к капитану… – Пауза.
Молодой парень свертывает умасленную голову в сторону и засматривает в мясистую физиономию купца, точно желая провидеть – не заснул ли.
– Хорошо-с… к капитану. – Пауза. – Ну и жара же!.. – рявкает купец. Дремавшая барыня вздрогнула и в волнении поправила очки, а молодой парень нервно в сторону откачнулся.

Автор:

Представьтесь, пожалуйста:
* Размер сообщения ограничен (400 зн.)
Код защиты: =>