На скалах Валаама (стр.54)

Опубликовано: 27/09/2013 Читателей: 1773



ГЛАВА XIV.

      Мне пришлось познакомиться по некоторым данным с жизнью и деятельностью старцев и правителей валаамских. Передо мной прошла целая вереница могучих характеров, личностей недюжинных.

      Вот, например, могучий духом старец Назарий, поднявший обитель Валаамскую, обращенную в полнейшее запустение частыми набегами шведов, давший ей устои, на которых она с той поры незыблемо стоит Ревнитель иноческого жития, он установил на Валааме пустыньки, с его благословения в лесах, горах и пещерах стали воздвигаться иноческия кущи, и одинокие пустынники из глубины лесов давали приходящим советы. Устав саровского старца Назария и теперь еще в полной силе на Валааме. На Валааме нет частной собственности, нет тайного помысла. Всякий „отец“ и „брат“ имеет своего „старца“, которому вечером каждого дня открывает свою душу, принимает от него совет и наказание.

      А вот еще тип могучий – Дамаскин. Строитель, замечательный хозяин, строгий подвижник, железный характер.

      Все почти, что ни увидите на Валааме, связано с его именем. Часовни, кресты, дороги. канавы, скиты, лестницы гранитные, памятники, здания, колодцы, сады, храмы, мастерские – все это продукт его заботливого ума. Он собрал разбросанных по скалам и лесам отшельников и окружил их стенами скитов.

      Он внес многие дополнения в устав мудрого старца Назария, ввел суровую дисциплину, окружил иноков атмосферой, в которой дышать было тяжко. Это был деспот, если угодно, твердо державший игуменский посох. Но этот грубый, железный человек пишет, напр., в своем завещании:

      „Я всю жизнь любил Валаам, любил каждого из вас: мое сердце было постоянно отверзнуто для нужд ваших… Но я был человек грубый, простой, необразованный, – естественно, что искренняя, глубокая моя любовь к вам иногда не находила себе приличных внешних выражений“. – Заметьте, что эти строки писал крестьянин, не получивший никакого образования.
– Не хотите ли взглянуть на наше новое кладбище, последнее дело Дамаскина? – сказал мне монах, всюду провожавший меня.

      И я отправился посмотреть кладбище.

      К этому кладбищу ведет от монастыря чудная аллея пихт и лиственниц. Дорога поворачивает влево.

      Передо мной царство лесных пород. Кедры, лиственницы, пихты, дубы, липы, клены, вязы, березы, орешник, серебристые тополи.
– Откуда это у вас? – спрашиваю монаха.
– Трудом игумена Дамаскина. – Тут у нас и питомник – разные дерева разводим, благодетелям в подарок от монастыря даем. Много в Питер любители выписывают. Только мы для себя больше – по острову рассаживаем. У Большого скита, у Коневского насадили.

      Красивая церковь без купола – один полукруглый свод. Перед ней красивая колокольня аркой.

      Возле церкви разбит цветник, рассажены кусты жасмина, шиповника, роз, жимолости, пахучей хвои, сирени.
– А вот могила Дамаскина.

      Высокий гранитный крест над гранитной гробницей, кругом цветы. Душистый горошек тянется вверх, закрывая своими пахучими цветами суровый гранит.

      Недалеко от церкви – каменная келья старца Назария, а пред ней опять крест гранитный.

      Куда бы вы ни пошли на Валааме, – везде вы встретите или крест, или часовню.

      Зайдешь далеко в лес. Дорога неизвестно куда уходит. Впереди лес стеной, камень, скалы… Совсем забываешь, где ты…

      И вдруг на повороте дороги часовня. Двери открыты, евангелие, крест, кадильница, книги, а со стены глядит образ Богоматери, или Спаситель призывает к Себе трудящихся и обремененных. А кругом первобытный лес шумит, и легкий ветер заносит в часовню смолистый запах ветвей.

      Птицы перекликаются, белки прыгают по вершинам, роняют шишки. Или вдруг из чащи леса выйдет на дорогу олень или лось, поглядит в обе стороны, заслышит грохот колес или молитву монаха и неспешно повернет в чащу, хрустя буреломом.


      От кельи старца Назария мы спустились под горку, прошли рощицей берез, дуба, молодых пихт и лиственниц и подошли к избушке на курьих ножках под навесом на пригорке. Углы избушки обгнили. Гнилы бревна поросли мохом.
– Эту избушку сам себе схимонах Николай соорудил, келейник старца Назария. Говорит одним топором работал. 100 лет ей, а не валится. Он-то, батюшка, на полу спал… Зимой, бывало, снегу набьется, осенью вода скрозь крышу течет, а он, батюшка, на полу подвизался… А мы-то, грешные, на кроватях спим. Всяк свое и получит… да-а!..

      Келья маленькая, аршина два – три. Над кельей старые сосны.
– Вот и тесна, и грязна… У вас, в Питере собашники лучше строят, а сюда сам Государь изволил входить, со старцем беседовать… вот что-с… Александр I… Слыхали?...
– Слыхал…

Автор:

Представьтесь, пожалуйста:
* Размер сообщения ограничен (400 зн.)
Код защиты: =>