Из путевых заметок по Петрозаводскому и Повенецкому уездам (стр.8)

Опубликовано: 24/09/2013 Читателей: 1335


      В прежнее время Тивдийские ломки состояли в ведении Кабинета ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА; к ним было приписано несколько сот мастеровых и у Белой горы был устроен завод, на котором производились значительные работы, например для Исаакиевского собора. Ныне экспедиция упразднена, заводь разрушился, мастеровые, перешедшие в ведение мировых учреждений, работают только мелкие вещи. Отделка мраморных изделий очень грубая, а цена весьма высока: пара подсвечников стоит до 1 р. 50 к., пепельница незатейливой работы столько же, небольшие вазы от 6 рублей и дороже. Но и этих поделок весьма не много, и мастеровые предлагают проезжим большею части пресс-папье в форме книжек, яйца, да плитки.

      Глядя на необыкновенное богатство мраморных пород (здесь считают до 30 видов мраморов, песчаника, аспида, брекчии и проч.), невольно приходит на мысль, какую пользу могло бы извлечь из них местное население, если бы нашелся предприимчивый человек, который захотел бы затратить небольшой капитал, время и труд на добычу мраморов и отправку их в глыбах в С.-Петербург. Доставка водою до озера Онего была бы самая легкая: стоило бы только прокопать небольшой перешеек между озерами Онегом и Сандалом или устроить там железноконную дорогу; от Онега же до столицы путь не представляет никакого затруднения. Подобного рода предприятие заняло бы много рук и доставило бы краю гораздо больше выгод, чем теперешнее производство плиток, пресс-папье и чернильниц плохих рисунков и топорной отделки.

      От ломок мы поплыли в большой лодке к р. Уссуне. Наступила ночь. Спутники мои улеглись в разных положениях, но мне не спалось и привелось по неволе следить за всеми подробностями нашего сорокаверстного плаванья. Путь лежал разными небольшими озерами и речками через реку Ниву в Пальозеро. Чем дальше подвигались мы, тем ближе сдвигались вместе берега реки. Начались пороги, лодка задевала за камни. Часть гребцов вышла на берег и потащила нас на бечеве, которая поминутно задевала за побережные поросли. Не смотря на все старанье наших перевозчиков сохранить тишину, между ними поминутно слышатся переговоры, порою сдержанная брань и междометия испуга и взаимного одобрения. Вот ни как не могут отцепить веревки от кустов и лодка остановилась; вот мы сели на мель и нужно дружное усилие всего экипажа, чтобы сдвинуть лодку с места; вот один из свежих гребцов потихоньку полез по борту на смену уставшего товарища; перебираясь, он неосторожно наступил коленом на живот одного из наших спутников, молодого человека, который во сне расчистил себе места в волю и сладко раскинулся на целой половине лодки: раздалось гневное восклицание, виновный единым взмахом ноги свержен с борта, за который едва успел уцепиться обеими руками и жалобно взывает с воды к товарищам: «Brиhat, brиhat, terembи, terembи!» (Братцы, помогите поскорее)!

      Ночь была светлая, как все июньские ночи на дальнем севере, погода тихая. Лодка понемножку подавалась вперед между кустов и деревьев, которые порою наклонялись над нами сводом. Вода в реках и озерах так прозрачна, что на значительной глубине можно видеть подводные камни, водоросли, затонувшие бревна и жерди. Вот наконец и Пальозеро; к нему надо пробраться узким и мелким каналом. Гребцы все на берегу и протаскивают лодку; но она засела на луде (подводном камне) и ни с места. Ободряющие междометия все шумнее, переходят в громкий крик и будят пассажиров, которые со сна не могут разобрать, что с ними делается. Сколько могут разобрать беглый говор гребцов, они начинают усумняться, не штуки ли водяного виною нашей напасти; но отчаянное общее напряжение сдвигает наконец лодку в Пальозеро.

      Это – огромная масса воды; на западной стороне озера высятся диоритовые кряжи; другие берега пониже и поросли колоннадами пятнадцати и двадцатисаженных сосен; на окраине побережья мелкий тальник и низкорослая береза; кое-где с берегов нависли над водою камни, покрытые мхом, у которых плавают цветы и листья белой кувшинки; в мелких губах колеблются чащи тресты (carex flava), которая наклоняется в воду при проезде лодки и медленно за тем выпрямляется. Часы идут один за другим, лодка проплывает с попутною поветерью на парусе десятки верст, а вас окружают все те же однообразные картины безмолвной природы, выше людской радости и печали, но за то ничего не говорящие ни о прошедшем, ни о настоящем, ни о будущем края.

      К 8 часам утра стало холоднее, поветерь перешла в сильный встречный ветер, но к счастью мы были в полуверсте от Уссуны, где нас ждали телеги. Напившись чаю на живописном берегу озера, под навесом густого соснового и елового леса, мы отправились в дальнейший путь. Дорога шла берегами Суны на Койкары. На полпути мы сошли с телег и через чащу леса по непроходимой почти тропе спустились к руслу Суны и увидели водопад Пор-Порог. В полуверсте от него другой порог Гирвас.

(на иллюстрации фото С.М. Прокудина-Горского "Лесопилка на речке Кумса у ст. Медвежья Гора." ~1910гг.)

Автор:

Представьтесь, пожалуйста:
* Размер сообщения ограничен (400 зн.)
Код защиты: =>